Протоирей Александр Ельчанинов
Православие для многих. Отрывки из дневника и другие записи
© Издательство «ДАРЪ», оформление, оригинал-макет
№ ИС 10-09-0436
Предисловие
В книгу вошли некоторые из его записей, которые он вел для себя, отрывки из писем, имеющие общий интерес, несколько планов и проектов проповедей, случайные заметки на отдельных листках, найденные в его бумагах.
Незадолго до своей болезни отец Александр говорил, что хотел бы написать книгу для молодежи как бы в ответ на часто обращаемые к нему, типичные для современного юношества вопросы. Он завел папку с надписью «Письма к молодежи»; но этот план его не осуществился, и только после его смерти были собраны письма к руководимой им молодежи и из них взято то, что могло бы хоть отчасти его осуществить. Таково же происхождение и главы «К молодым священникам» – она была тоже представлена несколькими отрывочными заметками, но все же помещается в книге, так как затрагивает одну из тем, наиболее ему близких.
Кроме этих глав, намеченных, как мы видим, как бы самим автором, все материалы книги сознательно не приведены ни в какую систему, чтобы не ставить никакого толкования между автором и читателем и предоставить каждому, в меру его внутренней потребности, почерпнуть из этой книги то, что было сущностью духовного облика отца Александра.
Таким образом, эта книга не есть литературное произведение, а подлинный документ человеческой жизни, то, в чем отразилась его душа и что осталось на земле от него.
Конечно, эта книга, составленная из отрывочных и случайных заметок, не исчерпывает его, но для знавших и любивших его это некие вехи, по которым они узнают образ любимого пастыря, услышат еще раз его голос. Не знавшим же его она все же даст о нем некоторое понятие и, может быть, некоторую помощь, утверждение, поддержку – т. е. сделает именно то, что делал всю жизнь для людей сам отец Александр.
Особенно может быть важна эта книга для современного человека, приходящего от светской современной культуры к религии и церкви, так как и сам он пришел к священству через врата светской культуры, через годы общественной и педагогической деятельности и через все трудности русской трагической судьбы.
По своему рождению он принадлежал к военной во многих поколениях семье. Родоначальник ее, рыцарь Алендрок, вышел из Литвы на службу К князю Василию Темному, и отец Александр любил эту свою коренную связанность с русским прошлым. Но к его рождению ничего уже не оставалось вещественного от этого прошлого, и имение их (в пределах которого были истоки Волги) давно уже не принадлежало семье.
Отец его умер рано – когда Александру было всего 12 лет. Семья жила на пенсию, и он еще в гимназии зарабатывал уроками и платил за учение свое и брата. Позже он сам себя содержал во время курса учения в Петербургском университете. По окончании университета он был оставлен при нем для научной работы (по кафедре истории) и в то же время примкнул, по многим дружеским связям, к представителям верхов русской культуры, достигшей блестящего расцвета в начале нашего века. Это время отмечено движением к Церкви и проповедью веры в утерявшем ее русском обществе. Движение это возникло в группе писателей, богословов и церковных деятелей, с которыми посильно работал и молодой студент А. Ельчанинов, предрекая этим путь всей своей жизни.
Его старший друг и наставник отец Сергий Булгаков так вспоминает те годы: «То было светское пастырство, проповедь веры в среде одичавшего в безбожии общества, и ей отдавался он, будущий пастырь, ранее своего пастырства. Во всей этой работе собирания духовных сил против безбожия и равнодушия он являлся неизменным и незаменимым тружеником и сотрудником, смиренным и преданным исполнителем того, что на него возлагалось. Имя его должно быть вписано в историю нашего церковного просвещения, как и новейшего движения христианской мысли в России. Этому содействовали и его личные свойства, особое очарование его юности. Когда он появлялся – со своим лучистым ласковым взглядом – навстречу ему раскрывались сердца и появлялись улыбки».
Особенная дружба, начавшаяся еще с детства, связывала его с будущим священником отцом Павлом Флоренским. Под его влиянием и по собственной склонности, хотя и не имея мысли о возможности для себя священства, он поступил в Богословскую академию Сергиева Посада, одновременно принял участие в только что основанном Московском Религиозно-Философском обществе и был его первым секретарем. В это же время в журнале «Новый путь» появилась его первая статья «О мистицизме Сперанского», а годом позже – книга «История религий». И опять отец Сергий Булгаков отмечает: «А. Ельчанинов был любим и принят одинаково в кругах литературной Москвы и Петербурга, и везде с радостью встречалось появление студента с лучезарной улыбкой и особой скромностью и готовностью слушать и запечатлевать бесконечные творческие беседы».
Также принял он участие в начинаниях, задуманных для преодоления традиционной зависимости Церкви от государства и ставивших своей задачей приближение общественного устройства к евангельскому идеалу. Он сам вспоминал, как ночью где-то в подмосковном лесу читал и пояснял рабочим Евангелие, за что и получил от полиции штраф в 100 рублей, будучи заподозрен в политической неблагонадежности.
Курс Академии был прерван отбыванием воинской повинности на Кавказе, и в Академию он больше не вернулся, увлекшись педагогической деятельностью, став сначала учителем, а потом директором одной частной гимназии в Тифлисе. Эта гимназия была опытом новой школы совместного обучения. Его бывшая ученица М. Зернова так вспоминает об этом времени:
«Эта гимназия привлекала в свои стены самых талантливых преподавателей, но A.B. Ельчанинов был среди них исключительным и несравнимым. Его преподавание более чем что-либо иное в гимназии осуществляло ее основную идею – школу радости, творчества и свободы. Оно не укладывалось ни в какую систему и перерастало всякую программу. Это время полно для нас, учеников отца Александра, яркими личными воспоминаниями, овеяно очарованием прежде всего личности нашего учителя».
О его педагогическом даре пишет профессор Гарвардского университета Карпович, вспоминая своих товарищей и свою дружбу с отцом Александром еще в гимназии: «Все самое существенное в нашей жизни было связано с ним. Ему можно было сказать о том, чего никому другому не доверил бы, у него можно было искать разрешения разных сомнений и советов в трудных случаях жизни. Его влияние перевешивало, если не исключало, все остальные. Наша привязанность к нему была безгранична, но влиянием своим он пользовался с исключительной осторожностью. Никому ничего никогда не навязывая, он старался только помочь каждому найти правильный путь в ту сторону, куда каждого из нас влекло».
Из приведенных воспоминаний видно, что он не был педагогом в общепринятом смысле слова, а скорее, даже еще в свои юношеские годы, он был настоящим духовным руководителем, «пастырем ранее своего пастырства», повторяя слова о нем отца Сергия Булгакова. В эти же годы он читал лекции по истории религий на Высших Женских курсах, а также частный цикл открытых лекций на тему, ему близкую, – о новой русской религиозно-философской мысли и об отдельных ее представителях, которых всех он лично знал. В годы голода и разрухи он работал в американской помощи (Near East Relief), организовывая ремесленные, спортивные и просветительские занятия для детей, которых кормили американцы.
Позже, когда революционная буря рассеяла многих, он с семьей оказался во Франции, в Ницце, где первое время занимался сельским хозяйством, совмещая это с уроками русского языка и истории для русских детей во французском лицее.
Но к этому времени стало ясно, что светская педагогика не могла больше удовлетворять его, и другое, более высокое призвание влекло его к себе. Вот его рассказ о том, как это произошло: «Я получил письмо от о. Сергия Б., где он настойчиво советует мне принять священство. Я был поражен. Сначала мне стало страшно, как бывает страшно, когда почувствуешь судьбу, рок. Я понял сразу, что это невозвратимо, что это моя судьба. В другом я, может быть, пытался бы обойти ее, но тут я почти не колебался – я пошел навстречу, и тогда стало так радостно и ясно на душе. На старых путях (педагогика, лекторство) мне было уже нечем жить, на новом пути я оживаю, возрождаюсь снова. Это мое посвящение во вторую степень. Первое – брак, второе – священство». И еще: «Меня всегда, особенно последний год, пугало быстрое течение времени; это потому, что я стоял на месте. Теперь (с решением принять священство) я пошел в разрез со временем или, вернее, нырнул в глубину, где время безразлично».
Александр Викторович Ельчанинов (1 марта 1881 — 24 августа 1934) - клирик Русской Православной Церкви, литератор.
Родился в городе Николаев в семье офицера. В 1900 году с золотой медалью окончил 2-ю тифлисскую гимназию, где учился в одном классе с П. А. Флоренским и В. Ф. Эрном. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета.
Отказался от академической карьеры и поступил в Московскую духовную академию, но досрочно покинул её. Участвовал в деятельности Христианского братства борьбы (ХББ), основанного В. П. Свенцицким и Эрном. Входил в редколлегию «Религиозно-общественной библиотеки» и был редактором-издателем газет ХББ. 18 ноября 1905 года избран членом совета Московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева.
С 1910 года активно занимался педагогической деятельностью. На Высших женских курсах в Тифлисе читал лекции по истории религии и о новой русской религиозно-философской мысли. С 1912 года преподавал в гимназии Владимира Левандовского в Тифлисе, в 1914 году стал её директором.
В 1921 году поселился с семьей во Франции в Ницце, рукоположен в священника в 1926 году, преподавал русский язык. Был одним из руководителей Русского студенческого христианского движения (РСХД). Протоиерей Сергий Булгаков писал о нём как о священнике: «Он представлял собой явление необычайное и исключительное, ибо воплощал в себе органическую слиянность смиренной преданности Православию и простоты детской веры со всей утонченностью русского культурного предания».
В 1934 году был назначен в Александро-Невский собор на ул. Дарю в Париже, где прослужил всего неделю и тяжело заболел. Скончался в Париже и похоронен на кладбище в г. Медон под Парижем.
Ельчанинов Николай Иванович - (1876 - 1920), генерал-майор с 1917. (Во время правления Александров Второго, Третьего и Николая Второго.) В службе с 1894, офицером с 1896. Офицер 12-го гусарского полка. Командир бригады 12-й кавалерийской дивизии. С 1918-го в гетманской армии. В вооруженных силах Юга России. С 1919 – в резерве чинов при штабе Главнокомандующего ВСЮР, с 1919 - начальник гарнизона , весной 1920 назначен главнокомандующим гарнизона Севастополя. В русской армии до эвакуации Крыма. Эвакуирован на корабле «Великий князь Александр Михайлович».
Четыре брата Ельчаниновы были крупными , героями Российской армии, гордостью своих родителей и всего рода! И другие члены семьи - военачальники всех чинов и рангов - были награждены многими орденами и медалями за свои заслуги перед Отечеством, за смелость и храбрость в многочисленных сражениях, выпавших на их долю в войнах, которые вела Россия, создававшая свою Империю. Если бы все многочисленные награды сохранились, можно было бы создать Музей орденской славы России.
Перечислю лишь кавалеров ордена Святого Георгия 1У степени потому, что этим орденом были награждены мой прадед (Георгий Иванович Елчанинов) и мой дед (Георгий Георгиевич Елчанинов) в годы Первой мировой войны:
Ельчанинов Николай (1702), (1770), (1791), (1853), (1916), (1917).
Как в И С Т О Р И И всё связано! Как многое повторяется! Люди не научились понимать свои ошибки, осознавать свои заблуждения... Сколько исторических параллелей только на примере семьи Елчаниновых.
ЕЛЧАНИНОВЫ В ЛЕТОПИСНОМ ПОРЯДКЕ
Первым Ельчаниновым на Руси (согласно энциклопедии) стал польский шляхтич Алендрок. Даты его жизни неизвестны. (При царе Василии Темном – 1414 -1462).
Против каждой фамилии я нашла указанный год у п о м и н а н и я того или иного Ельчанинова в исторических источниках и сохраняю его при написании в этом строю. (Кроме года упоминания дается краткая информация: например - вотч. – владел вотчиной, большим , «у» - уезд. Так раньше называли «округ».)
Ельчанинов Константин – (1462) - вотч. Руза-у.
Ельчанинов Василий Афанасьевич – (1507, 1514) - вотч. Волок.-у., Руза-у.
- (1507, 1542) - вотч. Волок.-у, Руза-у.
– (1507) – помещ.
– (1507) - послух. (послушник в монастыре).
Ельчанинов Авксентий Яковлевич – (1507) - послух. (послушник в монастыре).
– (1507) – послух.
– (1507) - послух.
Ельчанинов Захарий Григорьевич (1507) – послух.
– (1542) - помещ. Волок.-у. (помещик Волоколамского уезда).
– (1542) – помещ. Волок.-у.
В дальнейшем не буду расшифровывать сокращения, которые легко понять.
– (1543) – помещ. Новг.-Дерев. пят.
– (1543) - помещ. Новг. Дерев. пят.
– (1543)- помещ. Новг. Дерев. пят.
Ельчаниновы Козел, Крома, Кромин-сын Невежа в 1567 году – помещики, имели вотчину в Рузском уезде.
– (1567) - помещ. Руза-у.
– (1567) – помещ. Руза.-у.
Ельчанинов Недьяк Михайлович – (1576). у Михаила Злобина сына Соловенна и Недьяка Михайлова сына Ельчанинова на бывшую вотчину Анны Михайловой дочери Агафонова. Дер. Дубровки в Сычовской ст. Рузск. у.
– (1567, 1589) – помещ. Дмитров. у., Руза-у.
- (1567) – помещ. Руза-у.
Сын - (1567) - помещ. Руза-у.
Ельчанинов Захарий – (1567) – помещ. Руза-у.
Иван и Федор Елизарьевичи Ельчаниновы – помещики, в 1580-1584 гг. были полковыми . Федор - 2-й воевода Сторожевского полка в Казанском походе (в 1583-м году – при Иване Грозном).
Со времен ХУ века род Ельчаниновых был в основном служивым дворянством, хотя в нём были и самые разные гуманитарные профессии: писатели, художники, музыканты. Были в роду и священники («: Тифлисский период биографии». – «Сретенская духовная семинария», зав. Кафедрой ддревних и новых языков.) Александр Елчанинов был философом, . Было и много Ельчаниновых из поместного дворянства.
Интересную находку я сделала, посмотрев фоносемантический анализ фамилии «Ельчанинов»: согласно этому анализу фамилия «Ельчанинов» имеет четыре ярко выраженных фоносемантических признаков: хорошее, безопасное, красивое, светлое. Именно такое подсознательное влияние оказывает это слово на человека, носящего это имя.
Продолжу восстановление имен, живших при Иване Грозном.
Иван 1У Васильевич Грозный – (1533 -1584). Царь, как известно, славился своим жестоким нравом и военными походами. Возникновение опричнины во многом связано с Ливонской войной. Опричники всюду следовали за царем, чтобы оберегать его от внутренних врагов. Численность опричников насчитывала тысячу человек.
Семья Ельчаниновых была многочисленной. Род их, как я уже упомянула, был в основном служивым. В рядах опричников насчитывались одновременно несколько членов семьи. Датируется их служба 1573-м годом, на закате существования опричнины: Афанасий Офонасьев-сын, Федор, Григорий, Даниил, Иван Афанасьевич.
– (1576) – помещик - последний из Ельчаниновых, найденный мною в источниках о дворянах, живших в конце ХУ1 в.
ХУП век ознаменован началом правления царей из династии Романовых с небольшим промежуточным сроком правления Василия Шуйского.
Ельчанинов Никифор – (1609). Вв. графу Мавре, вдове Никифора Ельчанинова, с сыном Василием на поместье мужа, сц. Водище, д. Ядриково в Берендееве, ст. Дмитровск. у. (Вот такое сопровождение дано для Никифора Ельчанинова.)
Ельчанинов Петр - (1609) Вв. графу Бажену Михайлову сыну Ельчанинову на бывшее п-е Петра Ельчанинова. Дер. Устиньино (66 четвертей) в Березопольском, ст Нижегородск. у.
Ельчанинов Василий Никифорович – (1609 – 1640) – московский дворянин.
1613 -1645 – годы правления первого русского царя династии Романовых Михаила Федоровича.
Стольник у сына первого русского царя династии Романовых - Алексея Михайловича Романова Тишайшего (в 1658). Доброта и мягкость характера Алексея заслужили ему прозвание «Тишайшего царя». Это означало, что при нем не рубили головы.
В книге Александра Кацуры «Дуэль в » упоминается Иван Ельчанинов, которого царь Алексей Михайлович оштрафовал за ссору с детьми Самарина.
Ельчанинов Мартын – кормовой иконописец Московский (записан в энциклопедии в 1660–м году). Творил тоже при царе Алексее Михайловиче Романове Тишайшем.
– (1703, 1710). В 1703 - моск. двн. отставной в Москве для посылок. (Время правления Петра Первого Алексеевича.) В «Боярском списке 18 века» сказано, что «моск. двн отставной»: это отставной дворянин в Москве для посылок.
– (1706, 1710) – стольник.
- (1744 - 1769) – полковник, убитый под Браиловым во время войны России с Турцией, которая должна была защитить южные границы страны. Известен как писатель уже при дворе Екатерины Второй (1762 -1795). Был близок с, известным в то время драматургом, написал комедию «Наказанная вертопрашка», игранную и изданную в СПб в 1767 г. (Перепечатана в издании Ефремова: «Сочинения и переводы и), Санкт-Петербург, 1868 г.) Другая его комедия «Награжденная добродетель», написанная в подражание «Шотландке» Вольтера, до настоящего времени не дошла, хотя и ставилась. У современников она пользовалась успехом.
Ельчанинов Иван – (1748) – лейб-компанец, пожалован дворянским гербом в 1748. 12. 12.
В книге-справочнике «Русское служивое дворянство, вторая половина ХУШ века», СПб. 2000 год, упомянуты «классн. чиновники»: – (1773), Тимофей Титович – (1774), Василий Тимофеевич – (1780), Иван Иванович (1781), Михаил Алексеевич – (1782), Михаил Алексеевич – (1782), Федор Тимофеевич – (1782), Дмитрий Тимофеевич (1788), Семен Андреевич – (1790), Иван Алексеевич (1793)…
Впервые понятие «классн. чин.» было установлено в «Табели о рангах». Подразумевались степень, квалификация чиновника, его пригодность для той или иной деятельности на государственной службе. В книге названы Ельчаниновы, служившие на высоких постах при Екатерине Великой.
В списках «Русского провинциального некрополя», томе 1, изданном в Москве в 1914 году Шереметьевским В., перечислены Ельчаниновы, жившие в годы правлений Павла Первого Петровича (1796 -1801), Александра Первого Павловича (1801 – 1825), Николая Первого Павловича (1825 – 1855), Александра Второго Николаевича (1855 – 1881).
– (1779 -1853), село Стогинское Яросл. у. (На паперти церкви, при которой им устроен придел Св. Мч. Феодора Александрийского.)
– (1791- 1832), Вселуки Осташков, у., лейтенант, 41.
– (1799 – 1878), Погост Рогожа Осташков, у.
– (? – 1801), с. Вселуки Осташков, у., капитан.
– (1814 – 1877), Вышний Волочок, город. кладбище. Отставной штабс-ротмистр, 63 года.
– (1814 – 1876)- штабс-капитан.
Величайший знаток глубин человеческого духа, преп. Исаак Сирин в своем 41-м слове говорит: «Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых; кто сподобился видеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть Ангелов».
Вот к этому познанию самого себя и ведет рассмотрение вопроса, который мы поставили в заголовке.
И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить - высокомерие, надменность, чванство, - все это разные виды одного основного явления - «обращенности на себя», - оставим его как общий термин, покрывающий все вышеперечисленные термины. Из всех этих слов наиболее твердым смыслом отличаются два: тщеславие и гордость; они, по «Лествице», как отрок и муж, как зерно и хлеб, начало и конец.
Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искание легких путей, непрерывное ориентирование на других - что они скажут? как это покажется? что подумают? «Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневливых делает ласковыми, легкомысленных - серьезными, рассеянных - сосредоточенными, обжорливых - воздержанными и т.д.» - все это, пока есть зрители.
Детская и юношеская застенчивость часто ни что иное, как то же скрытое самолюбие и тщеславие.
Той же ориентировкой на зрителя объясняется грех самооправдания, который часто вкрадывается незаметно даже в нашу исповедь: «грешен как и все». - «только мелкие грехи - никого не убил, не украл». В дневниках гр. С. А. Толстой есть такое характерное место: «И то, что я не умела воспитать детей (вышедши замуж девочкой и запертая на 18 лет в деревне), меня часто мучает». Главная покаянная фраза совершенно отменяется самооправданием в скобках.
Бес тщеславия радуется, говорит преп. Иоанн Лествичник, видя умножение наших добродетелей: чем больше у нас успехов, тем больше пищи для тщеславия. «Когда я храню пост, я тщеславлюсь; когда же, для утаения подвига моего, скрываю его - тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить ли стану - тщеславием обладаюсь; соблюдаю молчание - паки оному предаюсь. Куда сие терние ни поверни, все станет оно вверх своими спицами».
Ядовитую сущность тщеславия хорошо знал Лев Толстой. В своих ранних дневниках он жестоко обличает себя за тщеславие. В одном из дневников 50-х годов он горько жалуется, что стоит появиться в его душе доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется оглядка на себя, тщеславное ощупывание себя, и вот - драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце. Тают, значит, умирают; значит - благодаря тщеславию - умирает лучшее, что есть в вас, значит, - мы убиваем себя тщеславием; реальную, простую, добрую жизнь заменяем призраками. Тщеславный стремится к смерти и ее получает.
«Я редко видел, - пишет один из современных писателей, - чтобы великая немая радость страдания проходила далями человеческих душ, не сопровождаемая своим отвратительным спутником - суетным, болтливым кокетством (тщеславием). В чем сущность кокетства? По моему, в неспособности к бытию. Кокетливые люди - люди, в сущности, не существующие, ибо бытие свое они сами приравнивают к мнению о них других людей. Испытывая величайшие страдания, кокетливые люди органически стремятся к тому, чтобы показать их другим, ибо посторонний взгляд для них то же, что огни рампы для театральных декораций» (Степун, «Николай Переслегин», стр. 24).
Усилившееся тщеславие рождает гордость.
Гордость есть крайняя самоуверенность, с отвержением всего, что не мое, источник гнева, жестокости и злобы, отказ от Божией помощи, «демонская твердыня». Она - «медная стена» между нами и Богом (Авва Пимен); она - вражда к Богу, начало всякого греха, она - во всяком грехе. Ведь всякий грех есть вольная отдача себя своей страсти, сознательное попрание Божьего закона, дерзость против Бога, хотя «гордости подверженный как раз имеет крайнюю нужду в Боге, ибо люди спасти такого не могут». («Леств.»).
Откуда же берется эта страсть? Как она начинается? Чем питается? Какие степени проходит в своем развитии? По каким признакам можно узнать ее?
Последнее особенно важно, так как гордый обычно не видит своего греха. Некий разумный старец увещал на душу одного брата, чтобы тот не гордился: а тот, ослепленный умом своим, отвечал ему: «Прости меня, отче, во мне нет гордости». Мудрый старец ему ответил: «да чем же ты, чадо, мог лучше доказать свою гордость, как не этим ответом!»
Во всяком случае, если человеку трудно просить прощения, если он обидчив и мнителен, если помнит зло и осуждает других, то это все - несомненно признаки гордости.
Об этом прекрасно пишет Симеон Новый Богослов: «Кто, будучи бесчестим или досаждаем, сильно болеет от этого сердцем, о том человеке ведомо да будет, что он носит древнего змия (гордость) в недрах своих. Если он станет молча переносить обиды, то сделает змия этого немощным и расслабленным. А если будет противоречить с горечью и говорить с дерзостью, то придаст силы змию изливать яд в сердце его и немилосердно пожирать внутренности его».
В «Слове на язычников» Св. Афанасия Великого есть такое место: «Люди впали в самовожделение, предпочтя собственное созерцанию божественному» (Творения, т. 1, стр. 8, М., изд. 1851 г.). В этом кратком определении вскрыта самая сущность гордости: человек, для которого доселе центром и предметом вожделения был Бог, отвернулся от Него, «впал в самовожделение», восхотел и возлюбил себя больше Бога, предпочел божественному созерцанию - созерцание самого себя.
В нашей жизни это обращение к «самосозерцанию» и «самовожделению» сделалось нашей природой и проявляется хотя бы в виде могучего инстинкта самосохранения, как в телесной, так и в душевной нашей жизни.
Как злокачественная опухоль часто начинается с ушиба или продолжительного раздражения определенного места, так и болезнь гордости часто начинается или от внезапного потрясения души (например, большим горем), или от продолжительного личного самочувствия, вследствие, например, успеха, удачи, постоянного упражнения своего таланта.
Часто это - так называемый «темпераментный» человек, «увлекающийся», «страстный», талантливый. Это - своего рода извергающийся гейзер, своей непрерывной активностью мешающий и Богу, и людям подойти к нему. Он полон, поглощен, упоен собой. Он ничего не видит и не чувствует, кроме своего горения, таланта, которым наслаждается, от которого получает полное счастье и удовлетворение. Едва ли можно сделать что-нибудь с такими людьми, пока они сами не выдохнутся, пока вулкан не погаснет. В этом опасность всякой одаренности, всякого таланта. Эти качества должны быть уравновешены полной, глубокой духовностью.
В случаях обратных, в переживаниях горя - тот же результат: человек «поглощен» своим горем, окружающий мир тускнеет и меркнет в его глазах; он ни о чем не может ни думать, ни говорить, кроме, как о своем горе; он живет им, он держится за него, в конце концов, как за единственное, что у него осталось, как за единственный смысл своей жизни. Ведь есть же люди. «которые в самом чувстве собственного унижения посягнули отыскать наслаждение» (Достоевский, «Записки из подполья»).
Часто эта обращенность на себя развивается у людей тихих, покорных, молчаливых, у которых с детства подавлялась их личная жизнь, и эта «подавленная субъективность порождает, как компенсацию, эгоцентрическую тенденцию (Юнг, «Психологические типы»), в самых разнообразных проявлениях: обидчивость, мнительность, кокетство, желание обратить на себя внимание даже поддерживанием и раздуванием дурных о себе слухов, наконец, даже в виде прямых психозов характера навязчивых идей, манией преследования или манией величия (Поприщин у Гоголя).
Итак, сосредоточенность на себе уводит человека от мира и от Бога; он, так сказать, отщепляется от общего ствола мироздания и обращается в стружку, завитую вокруг пустого места.
Попробуем наметить главные этапы развития гордости от легкого самодовольства до крайнего душевного омрачения и полной гибели.
Вначале это только занятость собой, почти нормальная, сопровождаемая хорошим настроением, переходящим часто в легкомыслие. Человек доволен собой, часто хохочет, посвистывает, напевает, прищелкивает пальцами. Любит казаться оригинальным, поражать парадоксами, острить; проявляет особые вкусы, капризен в еде. Охотно дает советы и вмешивается по-дружески в чужие дела; невольно обнаруживает свой исключительный интерес к себе такими фразами (перебивая чужую речь): «нет, что я вам расскажу», или «нет, я знаю лучше случай», или «у меня обыкновение... », или «я придерживаюсь правила... », «я имею привычку предпочитать» (у Тургенева).
Говоря о чужом горе, бессознательно говорят о себе: «Я так была потрясена, до сих пор не могу прийти в себя». Одновременно, огромная зависимость от чужого одобрения, в зависимости от которого человек то внезапно расцветает, то вянет и «скисает». Но в общем, в этой стадии настроение остается светлым. Этот вид эгоцентризма очень свойственен юности, хотя встречается и в зрелом возрасте.
Счастье человеку, если на этой стадии встретят его серьезные заботы, особенно о других (женитьба, семья), работа, труд. Или пленит его религиозный путь, и он, привлеченный красотой духовного подвига, увидит свою нищету и убожество и возжелает благодатной помощи. Если этого не случится, болезнь развивается дальше.
Является искренняя уверенность в своем превосходстве. Часто это выражается в неудержимом многословии. Ведь что такое болтливость, как, с одной стороны, отсутствие скромности, а с другой -самоуслаждение примитивным процессом самообнаружения. Эгоистическая природа многословия ничуть не уменьшается от того, что это многословие иногда на серьезную тему: гордый человек может толковать о смирении и молчании, прославлять пост, дебатировать вопрос - что выше - добрые дела или молитва.
Уверенность в себе быстро переходит в страсть командования; он посягает на чужую волю (не вынося ни малейшего посягания на свою) распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится нагл и нахален. Свое дело - важно, чужое - пустяки. Он берется за все, во все вмешивается.
На этой стадии настроение гордого портится. В своей агрессивности он, естественно, встречает противодействие и отпор; является раздражительность, упрямство, сварливость; он убежден, что его никто не понимает, даже его духовник; столкновения с «миром» обостряются, и гордец окончательно делает выбор: «я» против людей, но еще не против Бога.
Душа становится темной и холодной, в ней поселяется надменность, презрение, злоба, ненависть. Помрачается ум, различение добра и зла делается спутанным, так как оно заменяется различением «моего» и «не моего». Он выходит из всякого повиновения, невыносим во всяком обществе; его цель - вести свою линию, посрамить, поразить других; он жадно ищет известности, хотя бы скандальной, мстя этим миру за непризнание и беря у него реванш. Если он монах, то бросает монастырь, где ему все невыносимо, и ищет собственных путей. Иногда эта сила самоутверждения направлена на материальное стяжание, карьеру, общественную и политическую деятельность, иногда, если есть талант - на творчество, и тут гордец может иметь, благодаря своему напору, некоторые победы. На этой же почве создаются расколы и ереси.
Наконец, на последней ступеньке, человек разрывает и с Богом. Если раньше он делал грех из озорства и бунта, то теперь разрешает себе все: грех его не мучит, он делается его привычкой; если в этой стадии ему может быть легко, то ему легко с диаволом и на темных путях. Состояние души мрачное, беспросветное, одиночество полное, но вместе с тем искреннее убеждение в правоте своего пути и чувство полной безопасности, в то время как черные крылья мчат его к гибели.
Собственно говоря, такое состояние мало чем отличается от помешательства.
Гордый - и в этой жизни пребывает в состоянии полной изоляции (тьма кромешная). Посмотреть, как он беседует, спорит: он или вовсе не слышит того, что ему говорят, или слышит только то, что совпадаете его взглядами; если же ему говорят что-либо, несогласное с его мнениями, он злится, как от личной обиды, издевается и яростно отрицает. В окружающих он видит только те свойства, которые он сам им навязал, так что даже в похвалах своих он остается гордым, в себе замкнутым, непроницаемым для объективного.
Характерно, что наиболее распространенные формы душевной болезни - мания величия и мания преследования - прямо вытекают из «повышенного самоощущения» и совершенно немыслимы для смиренных, простых, забывающих себя людей. Ведь и психиатры считают, что к душевной болезни (паранойя) ведут, главным образом, преувеличенное чувство собственной личности, враждебное отношение к людям, потеря нормальной способности приспособления, извращенность суждений. Классический параноик никогда не критикует себя, он всегда прав в своих глазах и остро недоволен окружающими людьми и условиями своей жизни.
Вот где выясняется глубина определения преп. Иоанна Лествичника: «Гордость есть крайнее души убожество». Гордый терпит поражение на всех фронтах:
- Психологически - тоска, мрак, бесплодие.
- Морально - одиночество, иссякание любви, злоба.
- С богословской точки зрения - смерть души, предваряющая смерть телесную, геенна еще при жизни.
- Гносеологически - солипсизм.
- Физиологически и патологически - нервная и душевная болезнь.
В заключение естественно поставить вопрос: как бороться с болезнью, что противопоставить гибели, угрожающей идущим по этому пути?
Ответ вытекает из сущности вопроса - смирение, послушание объективному; послушание, по ступенькам - любимым людям, близким, законам мира, объективной правде, красоте, всему доброму в нас и вне нас, послушание Закону Божию, наконец - послушание Церкви, ее уставам, ее заповедям, ее таинственным воздействиям.
А для этого-то, что стоит в начале христианского пути: «Кто хочет идти за Мною, пусть отвержется себя».
Да отвержется, ... да отвергается каждый день; пусть каждый день - как стоит в древнейших рукописях - берет человек свой крест - крест терпения обид, поставления себя на последнее место, пронесения огорчений и болезней и молчаливого принятия поношения, полного безоговорочного послушания - немедленного, добровольного, радостного, бесстрашного, постоянного.
И тогда ему откроется путь в царство покоя, «глубочайшего смиренномудрия, все страсти истребляющего».
Богу нашему, «Который гордым противится, а смиренным дает благодать», - слава.
о. Александр Ельчанинов - Записи Андрианов Александр 32kb/s
Александр Викторович Ельчанинов родился в 1881 году в городе Николаеве. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, затем учился в Московской Духовной Академии. В 20-х годах вынужден был уехать из о. Александр Ельчанинов - ЗаписиЭдигей Ежи - Это его дело Андрианов Александр 96kb/s
Эдигей Ежи - Это его делоЭдигей Ежи - История одного пистолета Андрианов Александр 96kb/s
Ежи Эдигей - популярный в Польше и за рубежом автор увлекательных и остросюжетных романов и повестей. Писатель не ограничивается разработкой занимательного сюжета, его интересуют социальные корни преступления. Тонко и ненавязчиво Эдигей Ежи - История одного пистолетаЭдигей Ежи - Идея в семь миллионов Андрианов Александр 96kb/s
Ежи Эдигей - популярный в Польше и за рубежом автор увлекательных и остросюжетных романов и повестей. Писатель не ограничивается разработкой занимательного сюжета, его интересуют социальные корни преступления. Тонко и ненавязчиво